Дети Лилит - Зимовье зверей

Под черным мостом, где сплетаются главные нити,

Где рыбы священные пахнут от страха и злости,

Там встретились ангел-мздоимец и демон-хранитель,

Чтоб вечером после суда поиграть в чьи-то кости.

Поставили на кон какую-то душу — и круто,

Судьбу замесили в ознобе морского азарта,

И в четком чаду, не жалея ни брата, ни Брута,

Под пот «Абсолюта» — икра и дробленая карта.

Припев:

Пошла игра тут, пошла игра там,

Пошел блюзом дым, пошла кожей дрожь.

Четырнадцать вето на семьдесят бед,

о я сам по себе, я сам по себе,

е трожь, не трожь, не трожь, не-а…

Портреты стерпевших и влажность, как в камере пыток,

И каждый был прав, подвизаясь на собственной ниве,

о демон тогда проиграл и рога, и копыта,

А ангел хитрил и остался при крыльях и нимбе.

Мангустово ложе в змеиных протравленных блестках,

Сменившим купейность перин на плацкартные маты,

Я сам этот миг прозевал на зыбучих подмостках

И видел в лубочных березках живые стигматы.

Припев.

е трожь меня, небо, не трожь меня, яма,

Под гроздьями гнева на острове Ява

Я видел из чрева заплечного хлама,

Как книжная Ева листает Адама,

И я понял, что я отпрыск Лилит, и, знаешь, это болит!

solo: (by Dmitry Jemerov)

Что знают о жизни два этих бессмертных животных?

Что помнят они о расплавленных трением душах?

Что могут прочесть в своих жалких скупых подноготных,

В подвалах их рвотных и в мягких надснежных баклушах?

У входа в чистилище жирно и пахнет озоном,

В подробностях жизнь, значит, смерть — это смерть каждой буквы.

Кипящий бульон из меня называя «музоном»,

«Зачем ты поешь?»

ухмылялись мне чертовы куклы.

Одной ногой здесь, одной ногой там,

Одним блюзом в раж, другим блюзом в ложь,

Четырнадцать веток на дереве бед,

о я сам по себе, я сам по себе,

е трожь, не трожь, не трожь,

е трожь меня, темень, не трожь, свет закона,

Я вышел из тела под хруст Рубикона,

Из бледного тела, из смуглого лона,

Из водораздела Адама-Кадмона,

Мы, видимо, дети Лилит, и знаешь, это болит!