Не дойдём! - Wolf Rahm

Темень кромешная, звезды попрятались,

Месяц запрыгнул в сугроб.

Зырит оттуда чугунным ухватом

И морщит презрительно лоб.

Длинные брови нахмурили ели,

Не смотрят на нас – мы вдвоем

Вдоль по заснеженной тропке все медленней

На четвереньках ползем…

Вечер запер солнце на засов, забил гвоздями,

Опрокинул в выгребную яму.

Пляшет снег веселый под козлиными ногами,

Гонит ветер их к ехидным пням.

Ну а

Голова качается, хмель в нутре вращается,

Мыши хороводы водят, слышен хриплый писк.

Словно морок лешего, сколь внутри намешано,

А в мозгу кричит, перекрывает все шальная мысль:

«Не дойдем!

Не дойдем!

Так останемся лежать у замерзшей старой ели!

Не дойдем!

Не дойдем!

По весне растает мясо, кости наши сгложут звери!»

Лес, дремой окутанный, лес, снегом заваленный,

Весь в обледенелой смоле.

Боги все вымерли, духи сбежали,

А тени примерзли к земле.

Только лишь по ветру хриплое карканье.

Темная туча орет.

Кто-то за нами весь в сером бархате

На четвереньках ползет.

Это смерть готовит нам колючие перины,

Точит изо льда надгробный камень.

Дует ветер северный сквозь снежные осины:

В гости нас зовет Морозный Барин.

Ну а

Зубы запинаются, брови заплетаются,

В рыжую сосульку превратилась борода.

Выверенней, медленней, четче, строже, сдержанней

Кровь стучит в висках: раз, два, раз, два...

«Не дойдем!

Не дойдем!

Так останемся лежать у замерзшей старой ели!

Не дойдем!

Не дойдем!

По весне растает мясо, кости наши сгложут звери!»

«Не дойдем!

Не дойдем!

Так останемся лежать у замерзшей старой ели!

Не дойдем!

Не дойдем!

По весне растает мясо, кости наши сгложут звери!»